Название: Алёша
Фэндом: Ориджиналы
Персонажи: Алёша/несколько мужчин/Лена и др.
Рейтинг: NC-17
Жанры: Гет, Слэш (яой), Романтика, Ангст, POV, Hurt/comfort
Предупреждения: Насилие, Изнасилование, Нецензурная лексика, Групповой секс, Секс с несовершеннолетними
Кол-во частей: 17+Эпилог
Статус: закончен
Глава 8
Дни пролетали быстро, каникулы подходили к концу. Волнение моё нарастало, подступала грустить. Опять уезжать не хотелось. Я, ещё даже не уехав, уже начинала скучать за папой. А самое обидное, что за всё это время, я так и не решилась, поговорить с Алёшей. Мы бывали в магазине практически каждый день, но когда он был рядом, слова вылетали из головы, я с трудом соображала как меня саму зовут! Перекидывались какими-то дежурными обрывками фраз и всё.
Сегодня утром я, конечно, снова решила идти в магазин.
- Лена, - папа выглядел немного расстроиным, - может лучше сходим куда-нибудь? Пройдёмся по городу. Или позвони своим друзьям, ты ведь не видела их столько времени. Сходи куда-нибудь с ними. Развейся.
- Папочка, я не хочу никому звонить. Они все скучны и мне не интересны. Я с удовольствием прогуляюсь с тобой, только завтра.
- А почему завтра? - он удивлённо приподнял брови.
- Ну, я сегодня хочу побыть в магазинчике, может ностальгия. - Я сделала преувеличенно томный вид, ожидая, когда он рассмеётся.
Но папа вдруг очень внимательно и серьёзно посмотрел мне в глаза и сказал, стараясь донести до меня каждое слово:
- Ты ведь понимаешь, что с ним нельзя играться? Это не шутки. Это жизнь человека. Жизнь сломанная и искалеченная. Ты же знаешь, что вскоре тебе надо будет возвращаться в университет, и ты уедешь. А он останется здесь. Ты можешь причинить ему боль, а у этого мальчика её было более чем достаточно. Это очень серьёзно.
От этих слов вдоль позвоночника прошёл озноб.
- Он мне нравится. - Я решила ответить честно.
- Ты ему тоже. Он за эти дни выдал свою полугодовую норму по улыбкам. - Папин тон оставался таким же серьёзным и не располагающим к шуткам. - Но, Лена, я хочу, чтобы ты осознала, с ним надо вести себя очень осторожно. Ты ведь не знаешь, что с ним случилось, и не знаешь, что может обидеть его или ранить. Он только начал приходить в себя. Ему трудно, но он очень старается. Он очень хочет быть обычным человеком. И у него понемногу, но получается. Сейчас очень легко всё разрушить. Ты это понимаешь?
Я молчала. Что можно было на это ответить. Папа во всём был прав.
- Не делай такое лицо, доченька. Ты же знаешь, как я тебя люблю. Но он мне за последнее время тоже стал как сын. Я очень переживаю за него. И хочу, чтоб у него всё было хорошо. Я не говорю, чтоб ты перестала с ним общаться, можешь постараться подружиться с ним. Но не давай ему надежд на то, чего потом не сможешь выполнить. Это не просто обидит его, как любого другого обычного парня, это может быть опасно даже для его жизни. Я хочу, чтобы ты чётко это понимала.
- Да, папочка. - Я кивнула в знак согласия. И твёрдо решила для себя, что выполню всё, что он мне сказал.
- Вот и хорошо. - Его лицо смягчилось, и он нежно мне улыбнулся. - Ну, тогда можем собираться. Ты же не собираешься опаздывать на работу?
Всю дорогу к магазину мы прошли молча. Каждый из нас обдумывал утренний разговор. Мне, почему-то, было так обидно. На душе скреблись кошки, и я не представляла, как себя вести. Но одно я знала точно - я очень хочу его видеть. Я хочу, чтобы он был рядом. Не знаю, что меня так в нём притягивало. А вдруг мне его просто жаль? У меня сжалось сердце от этой мысли, но внутренний голос настойчиво повторял: «Ты ведь сама точно знаешь, что это вовсе не жалость!». Я достаточно долгое время жила далеко от него, у меня даже был парень, ну что-то вроде того, как говорится - ничего серьёзного. Но всё это время, мысли мои возвращались в этот магазинчик, а ночами снились небесно-голубые глаза. И к горлу подступал комок, капали слёзы, и это было не от жалости, а от того, что ОН далеко. Мне так хотелось оказаться рядом с ним, увидеть, услышать, прикоснуться. Я хотела быть с ним. Бывает же любовь с первого взгляда. И бывает, что влюбляются в совершенно неподходящих людей. Вот, похоже, что со мной случилось и первое, и второе.
Мы подошли к входной двери, которая, конечно, была уже открыта. Алеша как всегда пришёл раньше чем положено. Сердце зашлось в бешеной пляске, казалось, что оно бьется во всех частях тела, даже в кончиках волосков.
Внутри было привычно тепло. И как-то уютно. Перестановка, которую сделали папа с Алёшей, действительно была замечательной! Теперь казалось, что всё находится на своих местах что ли.
Услышав звон колокольчика, Алеша выглянул из-за приоткрытой двери в коридор. Уголки его губ слегка подскочили вверх, когда он увидел, что это мы. А моё сердце снова сжалось.
- Доброе утро, Алёшенька. - Поздоровался папа. - Вот наша бывшая сотрудница желает снова помочь. Как думаешь, ничего она нам тут не напутает? Всё ж, наверно, позабывала уже! - он лукаво засмеялся и подмигнул парню.
Алеша ничего не ответил, только улыбка его стала более заметной, а глаза засияли.
- Сейчас придумаем тебе задание. - Сказал папа, и посмотрел на меня как-то очень строго, отворачиваясь, и стараясь, чтобы Лёша не увидел этого выражения, явно предназначенного только для меня.
Я решила тоже промолчать, и просто кивнула. Весь день мы как-то суетились, но, признаться, что-либо действительно полезное ни один из нас так и не сделал. Мысли путались, руки дрожали, а слова, приходившие в голову, всё время казались не подходящими. Папа тоже постоянно крутился поблизости, явно стараясь не выпускать нас из поля зрения. Он, судя по всему, так же только создавал видимость занятости, потому что я прекрасно знала, что то, что он делает, делать именно сейчас абсолютно не обязательно.
Наконец собрав всю свою решимость в кулак, как говорится, и, заметив, что папа отошёл в хранилище, я осторожно подошла к парню.
- Леш, может сходим вечером прогуляемся по набережной, посидим в кафешке, возьмём капучино с круассанами? Я так соскучилась по этим запахам! Там, где я учусь, таких нет. - Вопрос мой прозвучал как-то робко. Я очень боялась, что он откажется.
- Давай. - Его ответ, в принципе, звучал так же, как мой вопрос.
Мы ещё раз улыбнулись друг другу, но так как слов больше никаких я не придумала, то просто кивнула, и занялась прежним занятием. Он сделал то же самое.
Вечером, снова выслушав от папы целую тираду по поводу Алёши и, получив от него вдогонку очень многозначительный и встревоженный взгляд, я всё же кое-как смогла его убедить, что всё будет в порядке.
И вот окончив рабочий день, мы вышли из дверей магазина вместе с Алёшей. ВДВОЁМ! Я очень волновалась, но всё равно чувствовала себя просто потрясающе. Он, как мне показалось, вообще был ни живой, ни мёртвый…
- Вы, похоже, хорошо тут с папой справляетесь. - Решила я начать разговор, что бы как-то избавиться от напряжения. - Я, признаться, волновалась, как он тут будет один. Так что я рада, что ты здесь, рядом с ним.
Он глянул на меня как-то странно. Я не поняла, что за выражение промелькнуло в его глазах, как будто вспомнилось что-то неприятное.
- Вы даже представить себе не можете, на сколько я счастлив быть здесь.
Я не ожидала от него такого длинного предложения, как то уже привыкла к его коротким «да/нет», так что от удивления даже остановилась и уставилась на него. Молодой человек, по инерции сделав ещё пару шагов, повернулся ко мне и как-то грустно улыбнулся.
- Вы и ваш отец стали для меня семьёй, которой у меня никогда не было. Возможно, для вас это даже не заметно, но…, - он замолчал, видимо, стараясь подобрать слова, - …я…
Так и не решившись сказать то, что собирался, он отвернулся и медленно пошёл дальше. Я ещё пару секунд стояла в лёгком оцепенении, а потом быстренько догнала его и, поравнявшись, сказала:
- Обращайся ко мне на «ты», а то как-то странно, я ведь даже младше тебя.
- Вы…ты так мне представилась во время второй нашей встречи - Елена Петровна. - Я ушам своим не поверила, в его голосе звучала ирония! Похоже, у него есть чувство юмора, потому что сейчас он улыбался явно с меня.
Но я не обиделась, а тоже рассмеялась. Я вспомнила, как тогда пыталась добавить себе побольше солидности и значимости. Да, со стороны это, оказывается, выглядело забавно.
- Похоже, я тогда сильно перестаралась. - Ответила я, давясь от смеха.
Напряжение как-то спало, настроение улучшилось. Мы просто шли вперёд, по направлению к набережной. Я рассказывала как учусь, про новых друзей, другой город. Алёша в основном слушал, только иногда что-то спрашивал, или кивал. Такая беседа, похоже, устраивала нас обоих, и мы сами не заметили, как уже дошли до самого моря.
Ремонт набережной у нас начали ещё летом, но, как часто бывало в нашем городе, не закончили. Сделали насыпь, всё выровняли, выложили красивыми шлифованными камешками, получилось похоже на мостовые из старых фильмов, но никаких перил или ограждений установить не успели и натянули верёвочки с красненькими ленточками. Пришла зима. Теперь, когда здесь всё присыпал снег, было очень красиво, но опасно. Насыпь представляла собой скользкую уходящую прямо в море горку, которую, когда вода основательно замёрзнет, скорее всего, оккупируют детишки с санками. Но холодно было только пару дней, так что лед пока был очень тонким даже возле берега.
Мы не стали подходить слишком близко, остановились в паре метров от края, так чтоб было видно кромку моря. Снежок лежал и на земле, и на тоненьком льду, так что этой самой кромки оказалось не видно, но от этого зрелище не стало хуже. Уже почти совсем стемнело, включились фонари, в свете которых снег выглядел как-то по-другому. Небо всё было усыпано звёздами. К вечеру поднялся небольшой ветерок, который возле моря ощущался заметно сильнее, но пока было терпимо, и мы не торопились отсюда уходить. Просто стояли рядом, смотрели на море и молчали. Было как-то так, не знаю даже … хорошо что ли.
- Знаешь, Лёш, я думала о тебе. - Мои слова прозвучали очень тихо, но я точно была уверена, что должна их сказать.
Он даже не пошевелился, не сказал ни слова, но я почувствовала, как сильно он волнуется, его дыхание участилось.
- Только не отталкивай меня сразу. Я не хочу на тебя давить. Если ты сейчас не готов, я не буду настаивать. Я просто подумала, что ты должен знать это. - Я стала перед ним и сейчас смотрела прямо ему в глаза. - Ты мне очень нравишься. Я скучала по тебе, и…
- Я люблю тебя. - Вдруг выпалил он, перебивая меня. И сразу испугался того что сказал, потому что дышать перестал совсем, и смотрел на меня, даже не моргая.
У меня перехватило дыхание и закружилась голова. Сердце выскакивало из груди, а в ушах звенело. Руки сами потянулись к нему, я даже не поняла, когда это произошло. Но стоило мне прикоснуться к его щеке, как он сразу отшатнулся от меня, как будто моё касание жгло ему кожу.
- Почему ты так делаешь? - я вновь подошла к нему. - Я не хочу ничего плохого. Не знаю, что с тобой случилось в прошлом, но сейчас ты здесь, со мной, и я не обижу тебя. Подпусти меня ближе, пожалуйста.
Я снова протянула руку к его щеке, и слегка коснулась её. На этот раз он не отстранился, но кончики моих пальцев ощутили, как он дрожит.
- Не бойся меня. - Я приблизилась к нему почти вплотную и, привстав на носочки, аккуратно потянулась к его губам.
Алёша хотел снова отойти от меня, но я удержала его, второй рукой слегка обняв за плечо. Он шумно выдохнул, и даже как будто застонал. Теперь всё его тело била крупная дрожь.
- Ты никогда не был с женщиной? - тихо спросила я, глядя ему в глаза. Хотя об ответе я догадывалась, и уже дала себе мысленно пинка за бестактность.
Мой вопрос, естественно, заставил его распереживаться ещё больше. Он дернулся, быстро заморгал, открыл рот, что бы что-то сказать, но как будто задохнулся, и слова так и остались у него в горле комом. В итоге он просто качнул головой, и как-то растерянно посмотрел на меня, уже чуть не плача.
- Не волнуйся так. Всё в порядке. - Я старалась говорить как можно нежнее и мягче. - Я помогу тебе. Просто расслабься. В этом нет ничего страшного.
И я снова потянулась к его губам. Он не дышал, и смотрел в мои глаза, а потом … потом я, наконец, прикоснулась своими губами к его губам. Они были такими мягкими и нежными. Он всё ещё дрожал, а дыхание сбивалось. Но теперь мне было этого мало, я хотела большего, обняв его руками за плечи, я начала целовать его более настойчиво. Алёша закрыл глаза и уже никуда от меня не убегал, позволяя моему языку проникать себе в рот. Земля кружилась под ногами! Это было потрясающе! А потом он вдруг ответил на мой поцелуй. Сначала робко, но всё более уверенно, и вскоре он уже страстно целовал меня, обхватив моё лицо руками, а его язык двигался в страстной бешеной пляске! Это не могло быть ПЕРВЫМ поцелуем! Он виртуозно владел этим искусством. Это было что-то потрясающее. Но получалось, что он сказал мне неправду?! Как только эта мысль сформировалась в моём мозгу, я резко и с силой его оттолкнула.
- Ты соврал мне?! - я это и спрашивала, и утверждала одновременно. - Явно видна квалификация! Ты целуешься лучше, чем все мои бывшие парни вместе взятые, и даже лучше чем нынешний!
Алексей замер на месте и побелел. Ошарашенным взглядом он смотрел на меня.
-…нынешний… - прошептал он, глядя теперь куда-то в сторону от меня.
Я сама замерла, когда поняла, что сказала, и какое влияние это на него оказало. Но было уже поздно.
- Ну, это не совсем парень, тоесть, он, конечно парень, но мы с ним не встречаемся, просто пару раз прогулялись… - пролепетала я. Меня саму начало трусить от поднимающегося волнения и возмущения, ведь то, что он соврал мне в таком деликатном вопросе, оставалось фактом. - Почему ты сказал мне не правду? - я постаралась спросить это как можно спокойнее.
- Я хочу домой. - Коротко ответил он. Взгляд его снова стал пустым и безучастным. Я испугалась, когда поняла, что передо мной стоит незнакомый человек, которого я знала полгода назад. А тот милый парень, который был со мной ещё минуту назад, бесследно исчез.
- Алёша! - слёзы покатились из глаз, и я ухватила его за рукав, пытаясь остановить. Он отдернул руку, и отвернулся от меня. - Я не хотела, я просто ничего не понимаю! - голос начал срываться на крик.
Уж и не знаю, когда я отошла к самому краю набережной, но земля вдруг ушла из-под ног, и всё куда то полетело. Потом я почувствовала резкий рывок и упала в снег. Пролежав, как мне показалось, пару секунд, я открыла глаза и подняла голову. Было темно, и пусто. Алексей пропал.
- Алёша! - позвала я, поднимаясь, но он не отозвался. Нога жутко болела, наверное, подвернула.
- Алёша! - позвала я громче. Ответа снова не было.
Меня начало колотить. Почему-то стало так страшно, обидно, одиноко, и ещё как-то…ужасно холодно. Слёзы опять полились. Я опустилась коленками прямо в снег и плакала.
Блуждая из стороны в сторону, мой взгляд вдруг упал на помятый снег у самого края. Мысль, промелькнувшая в голове, заставила подскочить и, забыв о боли в ноге, броситься туда. Глянув вниз, я хотела закричать, но голос пропал, и я смогла выдавить из себя толи хрип, толи вздох.
В самом низу лежал Алеша. Он видимо оттолкнул меня, и сам, не удержавшись на краю, скатился вниз. От удара, лёд под ним треснул, и он провалился в ледяную воду почти с головой.
Не долго думая, я плюхнулась в снег и покатилась с горки прямо к нему. Из-за душивших меня слёз, я почти ничего не видела, голос пропал, кричать не получалось. Ухватившись за мокрую одежду, я волоком вытащила его из воды. Как я затащила его на эту горку, как дотащила до дороги и ловила машину не помню и не представляю. Когда, наконец, осознание того, что происходит вокруг, ко мне вернулось, оказалось, что мы едем в машине. Я осмотрелась. Рядом со мной на заднем сидении полулежал Алёша, он был укутан в замусоленое покрывало, мокрые спутанные волосы свисали почти до пояса. А по лицу текла кровь из рассеченной брови, Видимо разбил, когда ударился об лёд. Он был без сознания, мертвецки бледный и холодный.
За рулем сидел довольно крупный мужчина с растрепанной белокурой шевелюрой. Заметив в зеркале, что я смотрю на него, он улыбнулся.
- Ну, слава Богу! Хоть одна очнулась! Что с вами приключилось, девочка? Сейчас в больницу приедем, там вам помогут. Пацану твоему точно помощь нужна, вон как голову разбил, да ещё замерз чуть не насмерть.
- Кто вы? - голос прозвучал как-то хрипло, как-будто чужой.
- Да я подобрал вас у дороги. Ты так голосила! Правда ни слова не понятно было из того, что ты лопотала. А парень так вообще в снегу валялся. Я думал, он мёртвый! Оказалось нет, дышит. Сейчас доктор посмотрит и всё сделает. Не переживай, почти приехали уже.
Вдруг меня как громом поразило. Доктор. Если Алёша очнётся, а его кто-то трогает, пусть даже доктор, у него наверняка случится истерика. Я закричала:
- Не надо в больницу! Домой! Отвезите нас домой! - Похоже истерика была и у меня тоже.
- Не переживай так, дитё, в больнице вам помогут. Всё будет хорошо. - Голос у мужчины был очень приятный и сейчас звучал очень взволнованно и … участливо.
- Нет, - продолжала кричать я, - домой! К папе! Папа поможет. Домой! - слёзы опять заливали лицо, и я начала повторять адрес, как волшебное заклинание.
Мужчина долго глядел на меня в зеркало, потом остановился и, обернувшись, посмотрел очень внимательно.
- Девочка, ему нужен врач.
- Папа поможет. - Повторила я.
- Папа - доктор? - глядя мне прямо в глаза, спросил он.
- Да! - соврала я. Не знаю почему, но в тот момент мне казалось, что я поступаю правильно.
Наш добровольный водитель ещё раз окинул меня внимательным взглядом, потом глянул на Алёшу, задумался, и кивнул.
- Как хочешь.
Казалось, мы едем уже целую вечность и не доберёмся до дома никогда. Но вот машина начала замедлять скорость.
- Какой подъезд?
Я сначала растерялась, потом, сообразив, что мы приехали, быстро ответила:
- Второй.
Машина остановилась. Водитель вышел и, открыв дверцу, потянул к себе Алёшу.
- Нет! - я ухватилась за покрывало, в которое он был замотан, и потянула в свою сторону.
- Господи! Да успокойся ты! - Похоже мужчина уже начинал нервничать. - Ты что сама его понесёшь? Я помогу. Какая квартира?
Мы быстро поднялись по ступенькам, лифт, как обычно не работал. Алёша висел на его руках как сломанная кукла. Папа открыл дверь практически после первого звонка, конечно ждал моего прихода, волновался. Но когда он увидел, в каком виде мы предстали перед его взором, то сам чуть не упал, успев ухватиться за дверную ручку.
- Лена… - всё что смог он сказать.
Мужчина быстро прошёл в комнату, положил Алёшу на диван, я плелась за ним как зачарованная, и не сводила глаз с неподвижного тела парня.
- Она сказала, что вы врач, - обратился этот воистину добрый человек к папе, - помогите им.
И он ушёл, не попросив ни денег, ни даже своего покрывала.
Когда за ним закрылась дверь, папа вышел из оцепенения. Он кинулся ко мне и начал осматривать меня со всех сторон.
- Доченька!...Леночка, с тобой всё в порядке? Ты цела? Что с вами случилось?! - Голос его дрожал, как впрочем и руки.
- Со мной всё в порядке, - ответила я сквозь опять нахлынувшие слёзы, - Лёша, упал … он … а там вода… и кровь! Помоги! Папочка!
Он обнял меня очень крепко, успокаивая скорее больше себя чем меня, а потом громко и чётко сказал:
- Слушай меня, - я уставилась на него заплаканными глазами, - сейчас ты пойдёшь к себе в комнату, быстро переоденешься в сухую одежду. А потом беги к Виктору Романовичу с двадцать пятой квартиры, приведи его к нам. Он врач. Ты меня поняла?
Я закивала, и бросилась выполнять всё, что сказал мне папа. А он тем временем поднял парня на руки и унёс. Послышался шум воды, набирающейся в ванну. Видимо, папа хотел его отогреть в горячей воде.
Сделав всё, как мне велели, я сидела на кухне, сверля взглядом ручку стоявшей на печке кастрюли. Папа с Виктором Романовичем уложили Алёшу в моей комнате и долгое время не выходили от туда. О чём они говорили, слышно не было. В моей голове был полный сумбур. Обрывки мыслей появлялись и исчезали, особо не задерживаясь. Но одна основная оставалась незыблемой: Это всё из-за меня! Это из-за меня он чуть не умер, что я наделала!
Входная дверь хлопнула. Виктор Романович ушёл. Через некоторое время папа зашел на кухню и сел с другой стороны стола. Он молчал, был бледен, я явно шокирован.
- Пап, - мой голос походил скорее на писк маленькой мыши, - как он?
- Я же говорил тебе. Ведь говорил не трогать его. - Он не смотрел на меня. - Что ты сделала…
- Папочка! - плюхнувшись возле него на пол, я обняла его коленки, уткнулась в них лицом и плакала. - Я не хотела… не хотела, чтоб так получилось. Что теперь делать? Что с ним будет? Как он вообще?
- Бровь заживёт. Он успел очень сильно переохладиться, так что вернее всего заболеет, но это, я думаю, тоже не смертельно. - Ответ прозвучал очень тихо, а потом так же тихо он спросил. - Лена, что случилось?
- Я поскользнулась и чуть не упала с набережной. Он оттолкнул меня, но упал сам, и провалился под лёд.
- Это всё? - папа всё так же смотрел в сторону.
- Я всё испортила. Я обидела его. - Было страшно поднимать глаза, но сделать это пришлось. По спине прошёл озноб, а в висках застучали молоты.
- Как ты могла?... - шёпотом проговорил он, а потом глянул на меня так, как не смотрел ни разу в жизни. Это была не злость и не осуждение. В его глазах я увидела разочарование. Сердце сжалось. Так ужасно я не чувствовала себя никогда в жизни.
Больше не сказав ни слова, он встал и ушёл, закрылся в ванной комнате и долго не выходил оттуда. Посидев какое то время в кухне на полу, я наконец встала и на дрожащих ногах отправилась к Алёше.
В комнате было темно. Подойдя поближе к своей кровати, на которой сейчас лежал он, я включила ночник. Тусклый свет мягко осветил комнату. Я присела на краешек и посмотрела на его лицо. Уже не такое бледное, как пару часов назад, но безжизненное, осунувшееся, с кругами под глазами. На рассеченную бровь Виктор Романович положил смоченный каким-то лекарством тампон и закрепил пластырем. Видимо рассечение и впрямь было небольшим. Я дотронулась до его щеки, потом губ.
- Прости меня.
Унять слёзы было уже просто не возможно.
Мои пальцы спустились ниже, к пульсирующей венке на шее. Я погладила холодную кожу.
- Прости меня, пожалуйста. Я хотела, чтобы всё получилось по-другому.
Теперь рука скользила по волосам, которые разметались по подушке чёрной паутиной. Они были мокрыми и слиплись длинными чёрными прядями. Очень длинные…и мягкие на ощупь. Я даже не знала, что они такие.
Взгляд остановился на маленьком шрамике на шее с другой стороны. Кожа здесь была неестественно гладкая и слегка возвышалась. Я провела по нему пальцем, и проследовав дальше по этой полоске, увидела, что она уходит аж на плечо. Отодвинув одеяло, я выдохнула. На лбу выступил холодный пот, в ушах опять забились молоты, а глаза, казалось, сейчас выскочат. Одним движением откинув одеяло полностью, я застыла в оцепенении. Всё его тело было покрыто шрамами. Большими и маленькими. Ужасными. Они разрезали его кожу вдоль и поперёк белыми полосами. Он был очень хорошо сложен - широкие плечи и грудь, узкие бёдра, длинные стройные ноги. И всё это уродовали ужасные безобразные шрамы. Ком застрял в горле, я всхлипнула, вдруг представив, какую боль он испытал, когда получил эти отметины. Я не могла пошевелиться. Теперь мой взгляд остановился на длинных, как будто рваных швах на обеих ногах, с внутренней стороны бедра, оба от колена аж до паха. И такой же на левой руке от локтя до запястья. Он резал себе вены?! Ноги подкосились. Я упала на пол, и начала задыхаться, давясь своими слезами и слюной. Видимо услышав звук падения, в комнату вбежал папа, но я видела только его силуэт. Потом стало темно.
Глава 9
Яркий солнечный свет причинял боль глазам, которые и без того болели. Кажется, всё лицо опухло, и было как будто не моим. Я попыталась встать и осмотреться сквозь щелочки глаз. Не сразу поняв, где нахожусь, я резко поднялась. Нога отозвалась тупой болью. Это была не моя комната, я спала на диване. Почему? Что случилось? А потом вспомнила, и ноги сами побежали. Быстро открыв дверь, я остановилась на пороге. Папа прикладывал ко лбу Алёши компресс. Услышав, как я вошла, он обернулся.
- Не ходи босиком, одень носки. - Сказал он уставшим голосом.
- Пап, как он? - я так и стояла на пороге.
- У него поднялась температура. - Подтянув одеяло почти под самый подбородок парня, папа встал и, взяв меня за руку, вывел, закрыв за нами дверь. - Виктор Романович уже приходил сегодня утром, вколол ему антибиотик. Теперь пусть спит.
- Он поправится? - это даже был не вопрос, а скорее мольба
- Смотря, что ты имеешь в виду. - Он посмотрел на меня грустно. - Бровь заживет, температура спадёт. Это всё, что я могу сказать.
Мы прошли на кухню, и он молча сделал чай и поставил передо мной чашку.
- Ты видел его шрамы? - голос был сдавленный и глухой.
- Видел. - Папа застывшими неподвижными глазами смотрел в окно.
- Что с ним случилось?.. - я всхлипнула.
- Не знаю, малышка. - Он повернулся ко мне, такой уставший и постаревший за одну ночь. - Послушай меня, Леночка. Ты знаешь, я очень сильно тебя люблю и очень хочу, чтобы ты была здесь, рядом со мной. Но, мне кажется, в этой ситуации для тебя будет лучше уехать. И для него лучше. Я верю, что он тебе понравился, и ты не хотела, чтоб так получилось. Я даже могу поверить, что ты считаешь, что любишь его. Но он тебе не пара. Он не сможет быть с тобой. Ты, сама того не желая, всё равно причинишь ему боль, а потом будешь страдать тоже. У него изувечены тело, душа и … рассудок. Он болен. Ему нужна помощь. Возможно, он и впрямь влюбился в тебя, ты ведь такая красивая, но это чувство причинит ему только боль и усугубит травму. Прошу тебя, уезжай сейчас в университет, продолжай учиться. Время лечит. Ты обязательно встретишь другого хорошего парня, полюбишь его, выйдешь замуж и будешь счастлива. Я так хочу, чтоб ты была счастлива! - у него покатились слёзы. - Доченька, но не с Алёшей. Он очень хороший милый мальчик, но раздавленный судьбой. Он видел столько боли, что живет только ею. Рядом с ним ты будешь страдать, а он может вообще погибнуть. И от этого ты будешь страдать ещё больше. Родная, прошу, оставь его и уезжай.
Я подбежала к нему, обняла и расплакалась тоже.
- Папочка.
- Я так люблю тебя, моя маленькая девочка.
- Нет!!!!!!!!!! - срывающийся вопль заставил нас двоих подскочить на месте.
Голос Алёши узнать было сложно. Папа кинулся к нему, я, опомнившись, бежала следом. Парень бился в горячке, судорожно извиваясь и выгибаясь. Одеяло валялось на полу, кровать вымокла от его пота, по щекам текли слёзы. Он метался из стороны в сторону, маша руками и ногами, как будто кого-то отталкивая. И вопил.
- Не трогайте меня!....Нет…Нет… Пожалуйста…не надо!… Мне больно! Оставьте… Нет…
Слёзы душили его, слова были неразборчивы, голос то гремел как гром, то спускался не шёпот.
Папа прижал его к себе и что-то шептал на ухо, раскачиваясь из стороны в сторону. Понемногу Алёша перестал кричать, но продолжал всхлипывать, а потом уснул. Я не знала, что делать, и просто стояла у двери, прижавшись к стене, и плакала.
Когда Алеша успокоился, мы поменяли постельное бельё на свежее и сухое, и папа уложил его, аккуратно поправляя одеяло и разметавшиеся во все стороны волосы, сделал компресс.
Этот ужас продолжался ещё несколько дней. Алёша весь горел, бился в лихорадке и кричал. Папа постоянно был возле него, а Виктор Романович приходил утром и вечером. Меня отец упорно старался отстранить подальше. Он больше не заводил разговор о моём отъезде, и выглядел очень уставшим и разбитым. А когда Алёше, наконец, стало легче, хотя бы спал жар, я сама решила уехать. Как папа сказал - время лечит.
Глава 10
Жизнь шла своим чередом. Пришла весна. Я по инерции ходила на занятия, а потом прямиком направлялась в общежитие. Никуда не ходила. Не хотелось ни с кем общаться, и вообще что-то делать. Состояние полной апатии накрыло меня с головой. Я думала только об Алёше, мне хотелось домой. Я часто звонила папе, как в принципе, и он мне. Мы подолгу разговаривали, но Алёшу упоминали редко. Я не знала, как спросить, а папа старался со мной о нём не разговаривать. Просто сказал, что он выздоровел, снова работает в магазине. И больше ничего я от него добиться не смогла. Кроме, разве что, сухого «У него всё хорошо». Я надеялась, что это правда, но на душе было очень плохо и тревожно.
- Ленка, ну ты чего? - Элла в очередной раз прицепилась ко мне со своей прогулкой. - Нельзя вот так целыми днями спать! Ты же заболеешь.
Девушка на самом деле выглядела очень взволнованной, часто спрашивала, что случилось, предлагала помочь. А чем она могла помочь мне? Я не хотела ей ничего рассказывать, никому не хотела.
Дни шли. Лучше не становилось. Папа сказал: «Время лечит», пока эта формула не работала. «Время лечит»… Интересно, а кого оно вылечило? Я вспомнила ужасные шрамы на его теле. Что оно лечит, это самое время? Рубцы на коже зажили, но остались как жестокое напоминание, а раны в его душе оставались открытыми и болели до сих пор.
- Ленка, всё вставай! - Элла потянула меня за руку. - Сегодня мы идём в гости. Я познакомилась с парнем, ничего такой, симпатичный. Мы с ним уже встречаемся две недели. А сегодня он пригласил меня к себе. Сказал, что у него есть свободный друг, и я могу привести подружку. Так что ты сегодня идёшь со мной. Давай собирайся, а то прирастёшь к своей кровати, Царевна Несмеяна! - она посмотрела на меня участливо, обняла за плечи и попросила уже мягче. - Ну, Леночка, вставай, пойдём со мной. Нельзя же так. Пожалуйста, вставай.
Зная, что от неё очень сложно отцепиться, когда она уже пристала, я начала медленно собираться.
- А что за парень хоть? Хороший? - решила я всё же поговорить с ней.
Элка засияла радостной улыбкой и начала тараторить:
- Ой, он просто классный. Высокий, накачанный, блондин с зелёными глазами! У него такая улыбка, ты бы видела! Хотя, сегодня увидишь, но имей ввиду, он занят! - она лукаво мне подмигнула и продолжила. - Его папа бизнесмен там какой-то, я не знаю. Короче, денег навалом. Мы по таким крутым клубам ходим! А какая у него машина!
Она ещё долго перечисляла всесторонние достоинства своего Игорёчка, но я уже не вслушивалась в её болтовню. Не услышав в перечисленных достоинствах ни одного «достойного» внимания.
Вскоре за нами заехала целая компания молодых людей и девушек, сразу на нескольких машинах. Оказывается, это будет довольно шумная вечеринка. Об этом Элла видимо забыла мне сказать. Я мысленно выругалась, но отказываться было уже поздно. Мы уселись в явно дорогую машину. В марках автомобилей я разбираюсь плохо, так что могу определить, только, что в салоне была дорогая обивка, кожаные сидения и, вообще всем своим видом салон кричал: ДОРОГО! Я улыбнулась, может Элка таки нашла мужчину свой мечты?
Гулянка организовалась в просторной, судя по всему, холостяцкой квартире с тоже явно не бедным интерьером. Меня это занимало не особо, но посмотреть было интересно. Пили, гуляли, танцевали. Было очень шумно. Элкин Игорёк оказался действительно довольно красивым молодым человеком, но очень пижонистым и разбалованным родителями. За мной весь вечер совсем недвусмысленно ухлёстывал, не менее напыщенный чем Игорёк, Валерочка. Этот Валерочка, признаться, мне сразу не понравился. Спать с ним я не собиралась. Причём не только сегодня, а вообще в принципе никогда, но его это явно не устраивало.
Было уже достаточно поздно, когда Игорёк принёс диски и объявил о начале «Вечернего кинозала». Это вызвало радостные и возбуждённые возгласы у всех присутствующих. Я вопросительно посмотрела на Эллу, она в ответ пожала плечами, показывая, что не знает ничего об этом.
Все расселись где захотели: кто на диваны и кресла, кто прямо на пол, а одна парочка улеглась на стол и без стеснения приступила к интимным ласкам. Я начинала волноваться.
Подключив к огромному телевизору кучу проводов, Игорёк уселся возле Эллы, по-хозяйски притянул её к себе и нажал на пульте Старт.
На экране появилась комната. В центре за поднятые кверху руки, пристёгнутые наручниками к металлическому крюку в потолке, висел юноша. Его ноги почти не доставали до пола, поэтому тело было натянуто как струна. Голова безвольно свисала на грудь, а лицо закрывали нависающие на него длинные чёрные волосы. Мальчик, а он был, судя по всему, очень юн, обладал очень красивым телом. Для своего роста и худощавого телосложения у него были довольно широкие развитые плечи и грудь, которые особенно оттеняла поразительно тонкая для парня талия. Узкие бёдра, очень красивые длинные стройные ноги с аккуратными ступнями. И, конечно, нельзя было не заметить округлые упругие ягодицы. «Мужское достоинство» было в расслабленном состоянии, и я подумала, что в подобного рода фильмах отсутствие эрекции говорит о том, что парень не сильно жаждет в этом участвовать. По всему телу расплылось очень неприятное ощущение, я не любитель порнухи.
Парочка, лежавшая на столе, в унисон издала довольно неприличный звук. А Эллин Игорёк громко выкрикнул: «Ну давайте, сделайте его по-взрослому!». Вся компания залилась весёлым хохотом.
Тем временем в кадре появилось ещё двое мужчин. Оба - здоровенные качки с бритыми головами. От одного их вида мне стало плохо. Один из них, улыбаясь, подошёл со спины к юноше и, ухватив его за волосы, с силой рванул на себя. Голова запрокинулась, чёрные пряди разлетелись в стороны, открывая взору лицо. Мальчик был без сознания. Всмотревшись в эти черты, я окаменела! Это был Алёша!!! Там ему было всего лет пятнадцать. Лицо было совсем юным. А на теле не было такого количества шрамов как сейчас, хотя крупные белые полосы на внутренней стороне бёдер и на левой руке уже были.
Второй «качок» с силой ударил парня по щеке, а потом окатил водой из ведра, стоявшего неподалёку. Чёрные ресницы дрогнули, Алёша медленно открыл свои голубые глаза, которые сейчас были мутными. Видимо, его накачали какой-то дрянью. А первый громила начал по-хозяйски трогать всё его тело, особое внимание уделяя самым интимным местам. Мальчик отчаянно завыл и попытался вывернуться, но он был в подвешенном состоянии и физически явно слабее своих мучителей. Один из них схватил плётку со стола, на котором были разбросаны ужасного вида эротические игрушки, и, широко размахнувшись, ударил свою жертву. На месте, где плеть коснулась спины, мгновенно образовалась красная полоса, кожа лопнула, и по ней быстрыми потёками побежала кровь. Алёша выгнулся в дугу и громко застонал, лицо исказила гримаса боли. Сколько раз эта плеть ещё опускалась на его содрогающееся в судорогах тело, я не могла сосчитать. Спустя несколько минут он весь был покрыт кровавыми полосами. Его снова облили холодной водой, приводя таким образом в чувства. Потом один из них отстегнул его руки от крюка в потолке, ноги парня подкосились, и он с силой шлёпнулся об пол.
- В позу, тварь! - раздался злобный голос, после которого последовал сильный удар ногой в бок. - Или будешь наказан!
Алёша, держась одной рукой за пострадавший бок, на второй пытался приподняться. Он дрожал всем телом, на полу оставались кровавые пятна. Наконец, он сумел встать на колени, широко разведя бедра в стороны. Выгнул спину, руки опустил вдоль тела. Потом поднял голову, глаза были закрыты. По всему телу мышцы под кожей судорожно вздрагивали.
- Да, шлюха, знай своё место! - сказал один из мужчин, и, подойдя к лицу парня, начал освобождать свой вздыбленный член из штанов. - Ну же, приступай! Иначе я тебя подарю охране на всю сегодняшнюю ночь. Помнишь, как это было в прошлый раз? Хочешь продолжения? - Он весело захохотал.
Из глаз мальчика потекли слёзы. Он приоткрыл рот и дрожащими губами потянулся к вздрагивающей у его лица плоти.
- Давай, давай работай язычком! Ты же всё умеешь! Столько лет учился. - И он, ухватив парня за волосы, вогнал свой член ему в горло по самый корень. Юноша закашлялся, затрепыхался как воробей в клетке, пытаясь оттолкнуть его, но тот крепко удерживал его голову и сильными толчками загонял себя всё глубже в гортань.
Тем временем второй подошёл сзади и начал раздвигать вздрагивающие упругие ягодицы. Собрав ладонью кровь со спины своей жертвы, он размазал её по промежности парня и вогнал в него сразу два скользких от крови пальца. Алёша попытался отстранится, но ему, конечно, не позволили. Поигравшись ещё пару секунд пальцами, мужчина одним резким толчком вошёл в узкое отверстие во всю длину своего орудия. Оглушительный срывающийся вопль боли вырвался из горла мальчика. Его мучители пытались двигаться одновременно, и сразу с двух сторон грубо и жестоко вдалбливались в дрожащее от боли тело глубже и глубже. Вскоре тот, что стоял сзади гулко захрипел, вогнал себя до основания и застонал. Пару раз ещё вяло толкнувшись в измученное тело, он выскользнул и, сев на диванчик, с довольной ухмылкой стал наблюдать за происходящим. С внутренней стороны бёдер по обеим ногам парня текли густые красные потёки крови с примесью мутных сгустков вытекающего чужого семени. Второй садист настойчиво продолжал осаждать рот юноши. Он уже почти не отводил голову от своего живота, и вгонял себя так глубоко, что головка члена натягивала кожу на шее, и можно было различить её контуры. Но скоро и он тоже тяжело задышал, потом зарычал и, сильно прижав лицо парня к себе, кончил ему, казалось, прямо в желудок. Алёша закашлялся, задохнулся, а потом его просто вырвало спермой. Он заскулил от боли и унижения, из глаз текли слёзы. Обессилено сжавшись в комок, он закрыл голову руками и затих, только иногда вздрагивая.
Я сидела неподвижно. В глазах мелькали тёмные пятна. Как такое может быть? Как такое могли с ним сделать? Вот почему он шарахается от прикосновений и боится всех окружающих! Вот почему он молчит. Почему всегда один. Никогда не смотрит в глаза. Вот откуда у него эти шрамы! Они сказали, что много лет обучали его этому, так сколько же времени они его мучили?! Как долго издевались над ним?!
Почти не осознавая, что делаю, я схватила со стола первое, что попалось под руку, а это надо сказать, было что-то увесистое, и хотела метнуть в экран. Чья-то рука схватила меня за запястье и с силой отшвырнула в сторону.
- Ты охренела совсем, сука?! - Это был Игорь. - Ты потом со мной никакой натурой за этот телик не расплатишься!
- Вы!... Вы все уроды! - завопила я. - Как вы можете это смотреть?! Он же совсем ребёнок! Ему ведь больно! Его ведь изнасиловали!!!
Я хотела докричаться до сознания этих выродков. Но судя по удивлённым глазам Игоря, это было пустой затеей. Я обернулась на Эллу. Она побледнела. Сидела сжимая свои тоненькие пальчики в кулаки, и шокированными глазами смотрела на меня - она тоже узнала Алёшу. Я схватила её за руки и потащила к выходу.
- Далеко собрались? - дорогу нам загородил «Валерочка».
- Пошёл вон, скотина! - Я зашипела на него как кобра. Увидев в моих глазах, что сейчас я могу даже, наверно, убить, он отступил в сторону. Я вытолкала Эллу из квартиры и, перед тем как за нами захлопнулась дверь, услышала вдогонку:
- Курва!
Панически тыча на кнопку вызова лифта, я не могла ни о чём думать, у меня перед глазами стояло лицо Алёши. Когда дверки, наконец, открылись, мы ввалились в лифт, как в спасательную шлюпку. И тут нервы сдали. Я завыла от отчаяния, сползла по стенке лифта на пол и начала рыдать, завывая и всхлипывая. Элла обняла меня за плечи и тоже тихонько плакала. Доехав до первого этажа, я бросилась на улицу. Мне нужен был воздух, меня мутило. Упав на колени возле ближайшей клумбы, я сделала пару судорожных вдохов, и меня вырвало.
Глава 11
Что делать дальше, я не представляла. Первым порывом было, собраться и в тот же день ехать домой, ехать к нему. Но что я могла ему сказать? Мне хотелось его обнять, извиниться, сказать, что для меня это не важно, и я всё равно люблю его. Но как это сказать? Как сказать ему, что я видела весь этот ужас. Если Алёша узнает об этом, он вообще с ума сойдёт, а смотреть мне в глаза не сможет никогда в жизни. Потом я решила ни слова не говорить ему об этом диске. И взяла слово с Эллы, что она будет молчать. Не скажет ни слова самому Алёше, а особенно будет молчать о том, что знает этого мальчика с диска со своим дебильным Игорьком. Я очень надеялась, что он больше не появится, но на всякий случай…
Короче, я окончательно измучалась и запуталась. Проплакала несколько дней к ряду. Но, в конце концов, решила, что лучше, чтобы Алёша ничего не узнал об этом. Надо сделать вид, что ничего не было, и что я ничего не видела. Я не хотела его ранить. Я решила дождаться окончания семестра, никому ничего не говорить, как обычно приехать домой на каникулы, и там просто попробовать снова завести с ним отношения. С чистого листа. Я решила, что буду с ним очень аккуратна, и внимательна, никогда его больше не обижу. Но отказываться от него я не собиралась теперь уже точно. Я никому его не отдам! Но всё позже. Сейчас нельзя, надо чтобы всё шло своим чередом, чтобы никто ничего не заметил. Особенно он.
Глава 12
За окном мелькали просторы нашей необъятной Родины. Да, это было действительно красиво! Я, тупо уставившись в окно, уже ни о чём не думала. Столько раз перебирая в голове, что скажу при встрече папе, а главное Алёше, сейчас, когда эта самая долгожданная встреча была уже так близко, все мысли из головы улетучились. Начинало подступать волнение, спутывая все слова и идеи в полную сумятицу.
У меня было целых два месяца летних каникул для действий. Последний экзамен, как и все в этой сессии, сдан мной на несильно убедительную «три», но хотя бы обошлось без хвостов. Думать об учёбе я не могла категорически. Все мои мысли и днём и ночью занимал только Алёша. Я думала, как к нему подступиться, как сделать так, чтоб он меня принял, как бы его не обидеть. Опять же надо было хорошо обдумать, как решить этот вопрос с папой. В том, что он будет против, я не сомневалась.
Элла в последнее время притихла, и больше меня никуда с собой не звала, слава Богу! Тем более что эта дурочка продолжала встречаться с Игорем! Я не могла в это поверить. При воспоминании о той компании, меня начинало мутить и хотелось пойти в душ, как будто даже от мыслей о них я становилась грязной. Как она могла находиться рядом с этими «людьми», я не могла даже представить. Но, видимо, мы с Эллой всё-таки по-разному оцениваем важность денег в отношениях между мужчиной и женщиной… Общаться с ней мы практически перестали и даже домой ехали не вместе. По крайней мере, в этом автобусе её не было.
Пейзажи за окном мелькали, часы шли. Я не заметила как уснула и, когда меня кто-то слегка толкнул в плечё, даже немного испугалась.
- Девушка, мы приехали. Выходить собираетесь или тут останетесь? - грузный неприятный мужчина, который видимо был водителем этого автобуса, наклонился ко мне и как-то странно улыбался.
Сердце зашлось, все мышцы напряглись разом. Я подскочила, и ничего ему не отвечая, бросилась к выходу. За спиной раздался смешок. Сама собой в голове промелькнула мысль: «Господи, как же это страшно! Как страшно чувствовать свою беспомощность, когда кто-то на тебя так смотрит!». Невольно в памяти всплыло искажённое болью и испачканное кровью и спермой лицо Алёши. По коже прошёл озноб и меня заметно передёрнуло. «Как же ты это вынес?»
- Девочка моя, тебе плохо? - неожиданно возникшее передо мной папино лицо, заставило вздрогнуть. - Леночка, ты бледная как простыня! Что случилось? Тебя укачало или ты больна?
- Папочка! - Я облегчённо выдохнула, успокоившись. - Просто задумалась, а ты так резко появился, что я немного испугалась.
- Прости, дорогая, я не хотел. Как я соскучился за тобой! - он крепко обнял меня за плечи и поцеловал в щёку. Папа забрал у меня самую большую сумку, и мы улыбаясь, пошли к стоянке такси.
Через 40 минут мы уже были дома, я переоделась в свой любимый «домашний» спортивный костюм, и окончательно почувствовала себя Дома. Папа тем временем уже накрыл на стол. Судя по тому, что меня ждало на кухне, он готовился к моему приезду очень основательно, потому что такое количество вкусных, а главное любимых мною блюд, видимо надо было готовить всю ночь, чтоб сейчас преподнести. Как обычно за ужином папа меня расспрашивал обо всём на свете. Я, конечно, рассказывала ему выборочно. А потом разговор как-то застопорился. Не звучал пока только один вопрос, который мучил, судя по всему, нас обоих. Не выдержав больше молчания, я заговорила первой.
- Пап, как он?
Отец тяжело вздохнул, и ещё пристальнее стал изучать содержимое своей тарелки.
- Относительно хорошо.
- Относительно чего? - уточнила я.
- Лена, он очень переживал. Для него любые отношения, это какая-то опасность. Он боится людей. Но тебя он подпустил очень близко к себе. Даже, боюсь, слишком близко. - Серые папины глаза смотрели на меня очень серьёзно, но в то же время как-то растерянно. - Алёша очень расстроился, что ты уехала. Он скучал, я это видел каждый день. Но после того случая, он опять замкнулся в себе и почти не разговаривает. Я не знаю, - он тяжело выдохнул, - может твоё присутствие поможет ему, а может наоборот сделает хуже. Ты должна с ним поговорить, но сначала подумай о том, что хочешь сказать. В этот раз послушай меня, и либо объясни ему, что вы можете быть только друзьями, либо… - Он не закончил фразу и замолчал.
- Я не хочу быть ему другом. - Мой ответ был быстрым и чётким.
Папа внимательно посмотрел на меня.
- Ты в этом уверена?
- Да.
- И ты понимаешь всю сложность отношений с таким человеком? Понимаешь, что он болен? И болит у него не рука или нога. Лена, у него больна душа и рассудок не в порядке. Ты подумала, как ты будешь с ним жить?
- Я люблю его, и хочу быть с ним.
- Мне так хотелось видеть с тобой сильного человека, чтоб я был уверен, что с тобой всё в порядке. Чтобы ты была счастлива. - Он устало потёр пальцами виски. - Я так люблю тебя, малышка. Этот мальчик несчастен сам, и сделает несчастной тебя…и меня.
Папа заплакал. Я смотрела на него, молча.
Глава 13
Через пару дней, собравшись с силами и мыслями, я осторожно переступила порог магазина. На меня смотрели огромные потрясающе-красивые голубые глаза. Алёша замер как стоял, только прижал к груди книги, которые нёс куда-то.
- Привет. - Я робко улыбнулась. Он не двинулся с места. - У меня каникулы. И я … ну…
- Рад тебя видеть. - Тихо ответил парень.
- Алёша. - Это всё что я смогла сказать, почему то отказывающимися действовать губами
- Выпей воды. - Он налил из пластиковой бутылки прозрачную жидкость и протянул мне стакан. И как только я его взяла, сразу отстранился.
- Голова почему-то закружилась. Это наверно от перемены климата.- Улыбка получилась натянутой. Но от воды действительно стало лучше, и я уже была почти в норме.
Алёша еле заметно кивнул и опустил глаза.
- Я скучала по тебе.
В ответ тишина.
- Посмотри на меня, пожалуйста. - Мой голос прозвучал как мольба. - Прости меня. Я тогда всё сделала неправильно. Я тебя обидела, но не хотела этого.
- Мне не за что тебя прощать. Ты ни в чём не виновата. Я не должен был… - Он резко отвернулся и хотел уйти, но я успела ухватить его за рукав и остановить.
- Алёша. - Я повернула его к себе. Слёз не было, но казалось, что они просто не вышли наружу. - Что бы с тобой не случилось раньше, это в прошлом. Там его и оставь. Сейчас ты здесь, и для меня важно только это. Забудь всё плохое, а я помогу.
- Ты ничего не знаешь обо мне. - Он невидящими глазами смотрел перед собой.
- Я знаю, что ты хороший, и очень нравишься мне. Я хочу быть с тобой, дай мне ещё один шанс, прошу тебя. Я ведь тоже нравлюсь тебе. - Моя рука потянулась к его мягким волосам.
Юноша резко отшатнулся от меня и выпалил:
- Не прикасайся ко мне! - Я вздрогнула, а он, продолжая смотреть в сторону, прошептал, - Не трогай…вымажешься… Я не могу быть тебе даже другом. Не хочу! Нет!.. Нет!..
Последние слова он проговорил только губами. А потом развернулся и ушел, громко закрыв за собой дверь.
У меня опять закружилась голова, дыхание перехватило. «…вымажешься…» Он сказал - вымажешься?! Ноги подкосились.
Глава 14
Весь день я искала его. Но куда он мог пойти, не могла даже представить. На квартире, которую он снимал у дяди Толи, его не было, на работе тоже. На сколько я знала, больше нигде он не появлялся и всегда с работы прямиком шёл домой. Максимум куда он ещё заходил, это ближайший продуктовый магазин, но там Алёши, конечно, тоже не оказалось. К вечеру я обошла все парки, кафешки и даже набережную, но его нигде не нашла. Обессилено присев на ближайшую лаку, которая была приятно тёплой от гревшего её целый день солнца, я просто плакала.
Снова! Снова я всё испортила! Почему я не могу с ним общаться нормально?! Как только он появляется передо мной, я становлюсь неадекватной. Слова и мысли при нём путаются, ноги подкашиваются, голова кружится. И опять я не контролировала, то что ему говорю, опять в лоб сказала какую-то глупость. Снова его расстроила! Папа был прав, лучше бы я его вообще не трогала. Я только всё порчу! Причиняю ему боль. Как в тот раз, когда он из-за меня чуть не умер. …как в тот раз!.. Эта мысль промелькнула у меня в голове молнией. Я вскочила и помчалась к тому месту, где мы с Алёшей поцеловались, почему я не подумала об этом раньше? Я была на набережной, но не заходила в тот самый дальний уголок, где мы были с ним тогда.
Хотя уже стемнело, я из далека увидела худощавую фигуру парня. Он сидел на земле, прислонившись спиной к большому дереву. Руками обхватив согнутые ноги, а голову положив на колени, судорожно вздрагивал. Без сомнения, он плакал.
Осторожно ступая на подгибающихся ногах, я пошатываясь приближалась к нему. Сердце выскакивало из груди. Что говорить? Что сделать? Не имею понятия. Впору было сесть рядом и плакать вместе. Я остановилась на небольшом расстоянии он него, было видно как вздрагивает его тело, как он сжимается в пульсирующий отчаянием комок.
- Алёша… - только и смогла я сказать, перед тем как горло свела судорога.
Парень медленно повернулся ко мне, не меняя позы. Его осунувшееся лицо было напряжено, казалось все мышцы под кожей натянуты. Глаза покраснели и опухли. Он что-то хотел сказать, но из дрогнувших губ вырвался только громкий всхлип.
А потом вдруг резко стало темно, голова заболела. Уже падая, я услышала душераздирающий Алёшин крик: «Не-е-е-т! Лена!». А потом пустота.